Многие вещи меняются с течением жизни и это уже нельзя изменить, вернуть назад.

Время не повернуть вспять. Сахар не вытащить из чая. Слова не стереть из памяти того кто их слышал. Поранив коленку, останется шрам. Татуировку не удалить с кожи без следа. Мы не можем перестать стареть. Цветы должны отцветать и ронять свои прекрасные лепестки.

​

 

Контркультура. Я впитала ее еще в детстве через окружение и время в котором я жила. Немного повзрослев, познакомившись  произведениями Ирвина Уэлша, идеологией панка и другими контркультурными ценностями, я стала в практическом смысле копить информацию. Изнутри и снаружи изучая ее. Размышляя и пытаясь уложить в сознании свое стремление к ней, ее очарование, и место в жизни. Позже я поняла, что только искусство поможет мне остаться в живых и не оставить свою любовь навсегда.

​

 

Герои моего искусства молодые люди в голубых рисунках, они в праздном или отрешенном медитативном трансе, в депрессии или под наркотиками. Эти дети жертвуют собой ради великого "ничего". Они на передовой социальной деградации, как бы утверждают неидеальность всего происходящего и мирятся с ней. Это от части - я сама, все возможные варианты моего альтер-эго. Они не выбирают жизнь, но все может поменяться...

А сейчас они лишь плывут в стерильном обволакивающем пространстве, задыхаясь в пушистой неге экстаза, растворяясь в пространстве и времени под звуки «Nirvana».

​

 

В частности, особое внимание я отдаю феномену татуировки, как важному контркультурному аспекту. Этот процесс необратим и чаще всего доброволен, поэтому кажется мне наиболее искренним и пронзительным. Его социальная оценка не ясна и меняется с течением времени. Меня всегда завораживала официальная бессмысленность и бесповоротность этого действия. Это делается навсегда… в рамках одной жизни.

​

 

Рисунки на коже моделей делаются лично мной. В основе лежит культура традиционной татуировки, связь ее с человеческим телом, ее эстетика. О носителях таких знаков я могу размышлять бесконечно, они вдохновляют меня. Нанесение рисунков на тело становится медитативным ритуалом, и поэтому трогает мое сердце. Это что-то и вечное и временное одновременно, что-то красивое и ужасное, что-то и освобождающее и сковывающее.

 

Психология добровольного нанесения татуировок уходит своими корнями к шаманству и древним обрядам, не обходящимся без пограничных состояний и прочих психических деформаций. То что делаю я, это те же обряды, облегченные современностью, усовершенствованные временем в котором мы живем.

​

Сюжеты и манера настолько упрощены, насколько упрощено в наше время отношение к ним. Ведь раньше во многих народных традициях нанесение тату сопровождало, а иногда и обуславливало многие ритуалы связанные с взрослением, сепарацией, получением определенного социального статуса или опыта. Сейчас эти вещи приобрели очень размытую форму, каждый сам определяет необходимый ему набор социальных и ритуальных границ, выражает их в меру собственной необходимости, часто условно, безмолвно, лишь у себя в голове или сердце.

 

Наличие в культуре человека искусства татуировки говорит о нем как о духовном существе, поскольку тату не несёт на себе никакой утилитарной функции. Оно служит лишь средством к самовыражению, психологической самотерапии, стремлению измениться оставаясь собой. Ни у одного вида живой природы не зафиксировано добровольное нанесение себе шрамов или меток.

 

Изучая  декоративную и культурную подоплеку, я поняла что все гораздо глубже. Каждая татуировка это не закрытый участок тела, а оголенный участок души.

 

Цвет занимает особое место в моем творчестве.

 

Гиперболизируя темный сине-зеленый цвет зажившей татуировки, я довожу его до вычурно голубого. Цвета мечты, надежды, мира, перерождения и Божественного начала. Будто татуировки очень стары и плохи. Напоминая выгоревшую «ошибку молодости». Отражая промысловость и принятие всего что происходит. Превращая ошибки в данность.

​

​

​